Акулинин и Бабич против России
14 сентября 2000 года заявители, а также гражданин Ф., были задержаны по подозрению в угоне машины и доставлены в ОВД по району Фили-Давыдково города Москвы. Заявители были избиты. Первый заявитель подписал признание в угоне автомобиля. Второй заявитель также сознался в совершении преступления.
Akulinin and Babich v. Russia , № 5742/02
постановление от 2 октября 2008 года
Заявители: Семен Юрьевич Акулинин, 1983 г.р., и Владимир Александрович Бабич, 1981 г.р.
Регион: г. Москва
14 сентября 2000 года заявители, а также гражданин Ф., были задержаны по подозрению в угоне машины и доставлены в ОВД по району Фили-Давыдково города Москвы. Заявители были избиты. Первый заявитель подписал признание в угоне автомобиля. Второй заявитель также сознался в совершении преступления.
15 сентября 2000 года прокурор Кунцевского района допросил заявителей и избрал им меру пресечения в виде подписки о невыезде.
16 и 18 сентября 2000 года заявители были осмотрены в больнице № 79. У первого заявителя были выявлены компрессионные переломы двух позвонков, а у второго - травмы на груди и шее. Так как первый заявитель мучился от боли в спине, ему было прописано лечение. Около четырех месяцев он носил специальный корсет.
Заявители пожаловались районному прокурору об избиении после ареста. В ноябре 2000 года прокуратура приступила к проверке утверждений заявителей. 22 ноября 2000 года второму заявителю была избрана мера пресечения в виде содержания под стражей.
22 января 2001 года старший помощник районного прокурора отказал в возбуждении уголовного дела по жалобам на избиение. В постановлении содержалась информация, поученная от заявителей, матери первого заявителя, следователя ОВД Е., сотрудников милиции Л., Ш., Ма., А., а также из медицинских документов. Милиционеры отрицали какое-либо давление на заявителей. Помощник прокурора указал, что в ходе проверки не было добыто данных, подтверждающих утверждения заявителей. Однако в ходе проверки было выявлено нарушение, связанное с чрезмерным пребыванием под стражей Акулинина, на тот момент несовершеннолетнего. В этой связи прокуратура направила соответствующую информацию начальнику ОВД.
Постановление от 22 января 2001 года не было вручено заявителям.
Между тем, обвинительное заключение по уголовному делу в отношении заявителей было передано в Кунцевский районный суд. 9 февраля 2001 года суд возвратил дело на дополнительное расследование.
24 мая 2001 года представители заявителей обратились в районный суд с жалобой по факту избиения их клиентов. Они потребовали, чтобы суд запросил у прокуратуры материалы проверки.
25 мая 2001 года начался судебный процесс в отношении заявителей. 28 мая 2001 года суд признал заявителей виновными в совершении преступления и приговорил их к трем годам лишения свободы. Относительно предполагаемого избиения суд указал, что прокуратура провела проверку утверждений заявителей и решила не возбуждать по данному факту уголовного дела, так как утверждения не подтвердились.
17 июля 2001 года городской суд сократил сроки наказания, назначенного заявителям, до двух лет. Реальное наказание первого заявителя было изменено на условное. В остальном приговор был оставлен без изменений.
В своей жалобе в Европейский суд, поданной 15 января 2002 года, заявители утверждали, что 14 сентября 2000 года они подверглись обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции, и что власти не провели по данному факту эффективного расследования.
Государство-ответчик не представило Суду материалов прокурорской проверки, так как досье было уничтожено в мае 2005 года. Государство-ответчик заметило, что заявители не обжаловали в национальные суды постановление об отказе в возбуждении дела.
Заявители утверждали, что, несмотря на многочисленные просьбы, материалы прокурорской проверки им так и не были представлены. Заявители узнали об отказе в возбуждении дела только на суде, рассматривавшем выдвинутые против них обвинения.
Суд констатировал, что ни одна из сторон не оспаривала тот факт, что 14 сентября 2000 года заявители были задержаны и доставлены в ОВД, откуда были выпущены на следующий день. 16 и 18 сентября 2000 года заявители прошли медицинское обследование, в ходе которого у них были выявлены телесные повреждения.
Как отметил Суд, власти не утверждали, что заявители получили выявленные повреждения до задержания или в промежуток времени между освобождением и обращением в больницу. При этом заявители представили детальную картину избиения, указав на его место, время и продолжительность. Если бы власти считали утверждения заявителей ложными, то они могли бы опровергнуть их, предоставив свою версию событий, подтвержденную свидетельскими показаниями или иными доказательствами. Однако Государство-ответчик не предоставило объяснений тому, как заявители получили вышеуказанные повреждения. Суд был поражен тем, что власти, отказав возбуждении уголовного дела, вообще не выдвинули каких-либо версий получения травм заявителями. Кроме того, власти не представили Суду каких-либо материалов за исключением постановления от 22 января 2001 года. В этих обстоятельствах Суд счел, что власти ответственны за причинение заявителям телесных повреждений.
Переходя к оценке жестокости обращения с заявителями, Суд указал на серьезность выявленных повреждений, а также на то, что у сотрудников милиции не было законных оснований прибегать к насилию: заявители не сопротивлялись задержанию, не пытались сбежать, не угрожали сотрудникам милиции. По мнению Суда, применение силы преследовало цель получения признательных показаний. Также Суд учел факт значительного ущерба здоровью заявителей и их юный возраст (17 и 19 лет). С учетом этих факторов Суд признал, что обращение с заявителями достигло уровня пытки и нарушило статью 3 Конвенции.
Относительно оценки эффективности расследования Суд указал, что жалоба заявителя в органы прокуратуры заслуживала доверия. Поэтому власти были обязаны провести по ней эффективное расследование.
Суд отметил, что прокурорская проверка началась в ноябре 2000 года, то есть лишь два месяца спустя после событий. Такая задержка могла повлиять на возможность сбора доказательств по делу.
Следствие не дало оценки количеству и характеру выявленных травм. Медицинская экспертиза в отношении первого заявителя была назначена несвоевременно, что повлияло на качество выводов эксперта. В отношении второго заявителя медицинская экспертиза так и не была назначена. Следователь не опросил врачей, которые оказывали помощь заявителям.
Суд выразил озабоченность тем, что следователь отказал в возбуждении дела, в основном опираясь на показания милиционеров. По мнению Суда, усомнившись в показаниях заявителей под тем предлогом, что это могло служить тактикой защиты, следователь применил двойные стандарты, поскольку милиционеры также могли отрицать использование силы из-за боязни уголовного преследования.
Кроме того Суд счел, что не были соблюдены права заявителей на эффективное участие в расследовании инцидента. Заявителем не предоставили возможности опознать сотрудников милиции или принять участие в очных ставках. По мнению Суда, следователь не предпринял шагов к установлению иных свидетелей или осмотру места происшествия. Национальные суды приняли на веру выводы прокуратуры, отказав признавать недочеты в расследовании.
На этом основании, Суд признал нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.
В качестве компенсации морального вреда заявители потребовали 20 000 евро и 10 000 евро соответственно. Власти указали, что данные требования не подтверждены какими-либо документами. Суд полностью удовлетворил требования заявителей.
Кроме того, Суд назначил первому заявителю 140 евро компенсации процессуальных издержек на национальном уровне, и по 3 500 евро каждому из заявителей в качестве компенсации процессуальных издержек в Европейском суде.
