Антропов против России

Antropov v. Russia , № 22107/03
постановление от 29 января 2009 года
Заявитель: Дмитрий Викторович Антропов, 1971 г.р.
Регион: Приморский край

8 февраля 2001 года заявитель был задержан по подозрению в краже деталей боеприпасов и убийстве своего сообщника Г. С 16 февраля 2001 года заявитель содержался в следственном изоляторе № 25/2 г. Уссурийска.
15 июня 2001 года около 10 часов утра следователь Д. запросил Антропова из изолятора - предположительно под предлогом проведения следственных действий с его участием. Из изолятора заявителя конвоировали оперативные сотрудники милиции К. и Т. на машине Т. Заявителя привезли на окраину города; машина остановилась, и они стали ждать Д. Около 11 часов к ним подъехала другая машина. Из нее выбежали люди, вытащили Антропова из машины Т. и поместили его в свою машину. По словам заявителя, это были родственники убитого Г.
Они привезли Антропова в загородный дом и пытали его до 5 часов этого же дня. Его били различными предметами и прижигали сигаретами. Затем они позвонили следователю Д. и сказали, что он может забрать заявителя. Антропов был отвезен на улицу Фрунзе, где его встретил Д. и отвез в изолятор. В изоляторе заявитель был осмотрен врачом, который зафиксировал многочисленные ушибы, ссадины и ожоги на теле заявителя. Заявитель рассказал о пытках дежурному изолятора Х., а на следующий день направил жалобу в прокуратуру.
30 сентября и 19 ноября 2001 года, а также 4 февраля 2002 года заявитель обращался с аналогичными жалобами в прокуратуру Дальневосточного военного округа.
8 апреля 2002 года военная прокуратура Хабаровска возбудила уголовное дело по факту избиения заявителя. 8 июня 2002 года дело было прекращено. Это решение было основано на показаниях:
- заявителя;
- следователя Д., который указал, что один раз он позволил родственнику Г., С.Г., поговорить в кабинете с заявителем, но при этом тот заявителю не угрожал;
- свидетеля А., который присутствовал при разговоре С.Г. с заявителем;
- сотрудника милиции Т., который указал, что с К. они сопровождали заявителя к Д., когда на них напали неизвестные люди и похитили заявителя;
- С.Г., который отверг все обвинения в избиении заявителя;
- свидетеля Н.К., начальника Д., который указал, что Д. халатно отнесся к транспортировке заявителя, но не был ответственен за избиение;
Было установлено, что Д., Т. и К. проявили халатность, но между этой халатностью и травмами заявителя не было установлено причинно-следственной связи. В отношении С.Г. и других родственников Г. не было найдено достаточно улик.
22 декабря 2002 года заявитель обжаловал прекращение уголовного дела по его заявлению в суд. 5 февраля 2003 года его жалоба была отклонена. Между тем, следствие по делу было возобновлено. Затем последовало новое прекращение дела. Последующие обращения заявителя в суды также не принесли результатов.
В своей жалобе, поданной в Европейский суд 28 мая 2003 года, заявитель утверждал, что в нарушение статьи 3 Конвенции он был избит сотрудниками милиции, и что власти не провели эффективного расследования этого инцидента. Он указал, что без согласия Д., Т. и К. его похищение не было бы возможным.
Государство-ответчик указало, что действительно 15 июня 2001 года заявитель был похищен и избит, однако оспорила участие в этом представителей властей. Государство-ответчик сослалось на выводы национальных органов, не усмотревших состава преступления в действиях должностных лиц. Оно указало, что власти не могли нести ответственность за нападения «неустановленных лиц».
Суд отметил, что заявитель получил телесные повреждения будучи под стражей, т.е. находясь под контролем властей. В частности, без запроса следователя Д. заявитель не смог бы сам покинуть изолятор.
Суд усомнился в достоверности показаний Д., Т. и К., которые утверждали, что нападение на конвой стало для них полной неожиданностью. Суд был удивлен тем, почему конвой остановился на полпути, и почему Т. и К. не попытались оказать сопротивление при похищении заявителя.
Суд также отметил и странность обстоятельств возвращения заявителя в изолятор: сотрудники правоохранительных органов не предприняли усилий по розыску и возвращению заявителя, а когда им сообщили о возможности забрать заявителя, они не попытались выяснить, что с ним произошло. Исходя из этого, Суд указал, что сотрудники милиции не исполнили своей обязанности по обеспечению безопасности вверенного им лица.
В связи с вышесказанным Суд счел, что ответственность за повреждения, имевшиеся у заявителя, лежит на Российской Федерации. Относительно жестокости обращения с заявителем Суд указал, что насилие, в отношении заявителя вызвало у него сильную боль и страдания. По мнению Суда, подобное обращение является пыткой. В этой связи Суд констатировал нарушение статьи 3 Конвенции.
Кроме того, Суд дал оценку эффективности прокурорского расследования обстоятельств применения к заявителю насилия. Суд отметил, что заявитель обратился в прокуратуру незамедлительно после факта жестокого обращения. 30 сентября 2001 года, 19 ноября 2001 года и 2 февраля 2002 года заявитель снова обращался в прокуратуру. Между тем, уголовное дело было возбуждено лишь 8 апреля 2002 года, то есть спустя более 9 месяцев.
Суд также отметил ряд недостатков в тщательности расследования и сборе доказательств. В частности, следствием не были устранены противоречия в показаниях Д., Т. и К. Данные недостатки не были устранены надзорными органами, включая национальные суды.
Соответственно Суд пришел к выводу, что в нарушение статьи 3 Конвенции власти не провели эффективного расследования.
Кроме того, в данном деле Суд установил нарушение статьи 3 Конвенции по факту бесчеловечных условий содержания заявителя в следственном изоляторе 25/5 г. Уссурийска.
Заявитель просил назначить ему 112 500 рублей в качестве возмещения материального вреда и 300 000 евро в качестве возмещения морального вреда. Власти оспорили размер этих сумм. Суд отверг требования компенсации материального вреда. Что касается морального вреда, то Суд отметил, что в данном деле он были установлены серьезные нарушения статьи 3 Конвенции, включая факт пытки. Суд назначил заявителю компенсацию морального вреда в размере 22 000 евро.