ЕСПЧ присудил нашей подзащитной более 7700 евро

Фото: 7х7

Европейский суд по правам человека вынес постановление по жалобе Найли Ибрагимовой — Ibragimova v. Russia (no. 68537/13). Суд признал, что российские власти нарушили в отношении Ибрагимовой статью 10 Конвенции по правам человека — каждый имеет право на свободу выражения мнения, и постановили выплатить ей 242 евро материального ущерба и 7500 евро морального вреда.

В ЕСПЧ Ибрагимова обратилась после того, как суд в России оштрафовал ее на 10 тысяч рублей за участие в одиночном пикете в поддержку Pussy Riot. На пикет мурманчанка вышла 17 августа 2012 года – в день оглашения приговора участницам группы по делу о «панк-молебне» в Храме Христа Спасителя. Пикет Ибрагимова проводила в центре Мурманска. При этом она была в точно такой же балаклаве, как и участницы Pussy Riot во время своей акции.

Однако ни полицейские, ни национальные суды не оценили по праву художественный замысел активистки в использовании балаклавы. Правоохранители составили на Ибрагимову протокол о совершении административного правонарушения по ч. 1 ст. 20.2 КоАП РФ, посчитав, что она нарушила требования законодательства о проведении публичных мероприятий тем, что во время пикета «скрывала свое лицо с помощью надетой на голову вязаной шапки зеленого цвета, натянутой до подбородка», а мировой суд Мурманска оштрафовал ее на 10 тысяч рублей. Обжаловать штраф в Октябрьском районном суде не удалось — тот посчитал, что выводы мирового судьи соответствуют фактическим обстоятельствам дела, указанным в постановлении.

При этом при вынесении наказания Ибрагимовой суд не учел того, что активистка сняла балаклаву прежде чем закончить пикет, а также того, что находившиеся во время пикета поблизости с ней сотрудники полиции могли легко опознать Ибрагимову, но даже не пытались это сделать, как и предупредить активистку о том, что она нарушает законодательство, закрывая лицо балаклавой.

«Я не считаю себя виновной потому, что я использовала маску, — комментировала СМИ мурманчанка после составления протокола в 2012 году. — Я при этом не препятствовала идентификации своей личности. Я была открыта для журналистов, открыто называла свое имя, фамилию. Если б я хотела скрывать свою личность — я бы ушла домой в маске, я бы не смотрела в камеру сотрудников «Центра Э».