«Самарское дело»: в преддверии приговора

14 ноября в 10:30 в Советском районном суде Самары начнется оглашение приговора по Самарскому делу. На сегодня в России это самое масштабное дело о подбросе наркотиков, пытках, мошенничестве и фальсификации доказательств полицейскими.

Перед судом предстало целое отделение по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Это шестеро оперативников из отдела полиции №9 Железнодорожного района Самары — Борис Чернов, Сергей Храновский, Павел Бормотов, Андрей Зленко, Александр Путятин и Динислам Каняров. Как было установлено следствием, в период с 2015 по 2017 годы обвиняемые полицейские в погоне за показателями подбрасывали задержанным наркотики и, «выбивая» нужные показания, фальсифицировали результаты оперативно-розыскной деятельности, привлекая для этого подставных закупщиков и понятых. Затем на основе этих «нарисованных» материалов возбуждались уголовные дела о сбыте наркотиков, и люди попадали в тюрьму на сроки от 4 до 10 лет.

В конечном итоге эта «деятельность» полицейских была поставлена на коммерческие рельсы -оперативники начали вымогать деньги за невозбуждение сфабрикованных дел. В Самарском деле фигурируют два эпизода мошенничества. Так, чтобы вызволить мужа из рук борцов с наркотиками, жительница Самары заплатила полицейским 250 000 рублей. С другого потерпевшего оперативники потребовали уже 500 000 рублей. Такой суммы у него не было, поэтому он отдал полицейским 70 000 рублей наличными и автомобиль «Mazda 3». Машину тут же продали за 430 000 рублей.

Важно подчеркнуть, что в качестве «жертв» полицейские выбирали наркозависимых, как впрочем, и в качестве подставных закупщиков и понятых.

Предъявлено обвинение и сообщникам оперативников. Сначала перед судом предстали 15 «штатных» закупщиков и понятых, но, летом 2021 года один из них умер.

Потерпевшими же по Самарскому делу признаны 17 человек. «Общественный вердикт» представляет в суде интересы шестерых: Бориса Асташкина, Александра Юдина, Владимира Баранова, Сергея Юдина, Ахрора Тошматова и Олега Покашлева.

 

ИСТОРИИ ПОТЕРПЕВШИХ  

4 года и 2 месяца Борис Асташкин провел в тюрьме по сфабрикованному полицейскими делу. Поздно вечером, когда Борис с женой возвращался домой, его схватили оперативники. Забрав у него деньги и угрожая изнасиловать супругу Асташкина дубинкой, они убедили задержанного подписать бумаги о том, что он якобы сбывает наркотики.

«Не знаю, как попал к ним [полицейским] в разработку… Возможно, кто-то про меня им рассказал, а может просто нашли меня в базе данных. Я же был судим, — рассказывает он. — Не буду душой кривить — у меня присутствует определенная слабость к наркотику, в разумных пределах. Но разве из-за этого со мной можно было так обращаться? У меня была жена (пусть и гражданская), работа (я занимался отделочными работами, хорошо зарабатывал), какое-никакое здоровье… И из-за чьих-то амбиций я потерял все! У них же не было цели поймать того, кто действительно торгует [наркотиками]. У них цель была какая? Показать раскрываемость. И это было поставлено на поток. Другой потерпевший рассказывал мне, что когда его задержали, оперативники обсуждали между собой, что им еще бы пять-десять дел, и они будут в главке. Им пофигу было, что вообще-то человеку срок дадут, лишь бы перейти на ступеньку выше».

 

Владимира Баранова осудили по сфабрикованному делу на 8 лет и 5 месяцев колонии строгого режима. Сначала, насколько известно Баранову, уголовное дело полицейские хотели завести на его соседа. Но тот, чтобы избежать наказания, согласился подставить Баранова и выступить в его деле фальшивым закупщиком. (Отработанная практика: один наркозависимый просит другого наркозависимого достать ему наркотик, так как ему очень плохо. В момент, когда наркотик приносят просившему, того, кто принес встречают полицейские оперативники и оформляют сбыт. Подобная практика часто используется «борцами с наркотиками» не только в Самаре, но и в других российских городах — прим. «Общественный вердикт»).

«Получается, произошел банальный сговор между ним и полицией, где каждый преследовал какие-то свои определенные интересы, — считает Владимир. — Сейчас, когда за содеянное судят самих полицейских, я испытываю разные чувства. С одной стороны, радует, что маленько в нашем государстве начинает работать правосудие. Все-таки добились и завели уголовное дело! С другой стороны, обидно смотреть на то, что шестой год своей жизни я провожу в тюрьме… И не только я в общем-то пострадал, но и моя жена, дети, внук. Один из моих сыновей заканчивает в этом году школу, ему нужно определяться в жизни, а моей помощи он как таковой не получает. Жене естественно не просто поднимать его в одиночку. Старший сын активно развивает мебельное производство, и он тоже в данный момент нуждается в моей помощи и поддержке, поскольку у меня есть большой опыт в этом направлении. Без меня растет внук… Безусловно, хочется, чтобы полицейских за все, что они сделали, наказали».

 

Александра Юдина суд приговорил к 8 годам колонии. В уголовном деле так рассказывается о том, как из Юдина «выбивали» показания:

«Чернов пристегнул Юдина за запястье левой руки к потолочной ручке автомобиля, расположенной над правой задней дверью, после чего нанес ему не менее 15 ударов руками по голове и туловищу. […] Затем Путятин умышленно нанес Юдину не менее двух ударов рукой по голове. Применив насилие, Путятин потребовал от Юдина признаться в незаконном сбыте наркотических средств». Примечательно, что сначала полицейские требовали с Юдина 200 тысяч рублей взамен на то, что его отпустят. Но в виду того, что таких денег Юдин не смог найти, его стали избивать, требуя сознаться в том, что он не совершал.

«Конечно же, я хочу, чтобы суд наказал их [полицейских] реальными сроками, — говорит Юдин. — Они должны ответить за то, что натворили. Мне дали 8 лет за то, что я не совершал. Я уже отсидел пять лет. Мне сейчас 31 год. У меня была бы уже своя семья, дети».

 

ПОДСУДИМЫЕ ПОЛИЦЕЙСКИЕ

Четверо оперативников — Борис Чернов, Сергей Храновский, Павел Бормотов, Александр Путятин — во время следствия вину признали частично (в основном, по фальсификации и мошенничеству.) Двое — Андрей Зленко и Динислам Каняров — от дачи показаний отказались, не согласившись с обвинением полностью.

Те, что признали вину, объясняли следствию, что «были вынуждены заниматься подобным для того, чтобы остаться в рядах сотрудников ОВД». По их словам, начальник отделения по контролю за незаконным оборотом наркотиков требовал от них выявления в неделю минимум одного факта сбыта, а сделать это физически нереально. Из показаний, данных следствию: «Периодически, когда мы не успевали за неделю в установленном законом порядке задокументировать факт незаконного сбыта наркотических средств, приходилось фальсифицировать результаты оперативно-розыскной деятельности по факту сбыта наркотических средств в целях улучшения показателей по службе».  

Предлагаем познакомиться с каждым подсудимым оперативником:

Сергей Храновский

В МВД начал работать с 2012 года, был старшим оперуполномоченным. В феврале 2018 года, уже после возбуждения уголовного дела, его уволили «в связи с совершением поступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел».  

Обвиняется:

  - ч. 3 ст. 159 УК РФ (мошенничество)

 - ч. 2 ст. 228 УК РФ (незаконные приобретение, хранение наркотических средств в крупном размере)

 - ч. 1 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий)

 - пп. «б», «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с применением оружия или спецсредств, с причинением тяжких последствий)

 - по трем эпизодам п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с причинением тяжких последствий)

 - по четырем эпизодам ч. 4 ст. 303 УК РФ (фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления).

 Во время следствия написал явку с повинной, признал превышение должностных полномочий и фальсификацию результатов ОРД в отношении 4 человек, а также мошенничество, которое, по его словам, он совершил с другим подсудимым Борисом Черновым. В интервью журналистам Храновский свои действия объяснил так: «Система сама себя съела просто-напросто в лице нас. Я пришел туда пацаном молодым из нормальной семьи, где все сотрудники. Послужив на государство, я сломал себе жизнь. И не потому, что я такой, — это система так работает».

 

Андрей Зленко

«Все начальники сейчас довольны, а мы здесь в суде за них отдуваемся». Это слова бывшего оперативника Андрея Зленко — самого, наверное, эмоционального фигуранта «Самарского дела». Зленко дольше всех прослужил в МВД. В отличие от коллег, которым тоже предъявлено обвинение, он успел выйти на пенсию. Почти все остальные были уволены после возбуждения уголовного дела «в связи с совершением поступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел».

Обвиняется:

 - пп. «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с применением насилия или с угрозой его применения, с применением спецсредств)

 - пп. «а», «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с применением насилия или с угрозой его применения, с причинением тяжких последствий)

 - по 4 эпизодам п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с причинением тяжких последствий)

 - по 5 эпизодам ч. 4 ст. 303 УК РФ (фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления).

 Вину не признает. Журналистам пояснил: «Это наркополитика такая у государства! А мы должны как **** [блин] с хлыстом все исполнять. [Министру внутренних дел Владимиру] Колокольцеву привет! Когда вот это ведомство [МВД] начнет правильно думать, тогда и все будет нормально».*

 

Борис Чернов

В МВД проработал шесть лет. Сначала был старшим оперуполномоченным в отделении по противодействию незаконному обороту наркотиков, потом просто оперуполномоченным. В январе 2018 года его уволили «в связи с совершением поступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел».

  Обвиняется:

 - ч. 3 ст. 159 УК РФ (мошенничество)

 - ч. 1 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий)

 - пп. «а», «б» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с применением насилия или с угрозой его применения, с применением спецсредств)

 - по 7 эпизодам п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с причинением тяжких последствий)

 - по 7 эпизодам ч. 4 ст. 303 УК РФ (фальсификация результатов оперативно-разыскной деятельности в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления). Во время следствия написал явку с повинной, вину признавал частично: в мошенничестве, а также по эпизодам превышения должностных полномочий и фальсификации результатов ОРД в отношении пяти человек.

 

Александр Путятин

В МВД проработал девять лет. Уволился в феврале 2018 года по собственной инициативе. На тот момент уголовное дело было уже возбуждено.

  Обвиняется:

 - ч. 3 ст. 159 УК РФ (мошенничество)

 - пп. «б» и «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с применением оружия или спецсредств, с причинением тяжких последствий)

 - 2 эпизода п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с причинением тяжких последствий)

 - 3 эпизода ч. 4. ст. 303 УК РФ РФ (фальсификация результатов оперативно-разыскной деятельности в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления).

 Во время следствия написал явку с повинной и признал вину частично: в фальсификации в отношении троих человек и в мошенничестве.

 

Павел Бормотов

В МВД проработал пять лет. В апреле 2018 года – уже после того, как было возбуждено уголовное дело – его уволили за совершение «поступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел».

  Обвиняется:

 - ч.3 ст. 159 УК РФ(мошенничество)

 - ч. 2 ст. 228 УК РФ (незаконное приобретение и хранение наркотических веществ в крупном размере)

 - пп. «а», «б», и «в» ч. 3 ст. 286 (превышение должностных полномочий с применением насилия или с угрозой его применения, с применением спецсредств, с причинением тяжких последствий)

 - 10 эпизодов по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с причинением тяжких последствий)

 - 11 эпизодов по ч. 4 ст. 303 УК РФ (фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления).

 Во время следствия написал явку с повинной и частично признал: вину в фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности в отношении 9 человек, а также в мошенничестве.

 

Динислам Каняров

Каняров проработал в полиции почти шесть лет. Его уволили после возбуждения уголовного дела «в связи с совершением поступка, порочащего честь сотрудника органов внутренних дел».

  Обвиняется:

 - пп. «а» и «в» ч. 3 ст. 286 (превышение должностных полномочий с применением насилия или с угрозой его применения, с причинением тяжких последствий)

 - 8 эпизодов по п. «в» ч. 3 ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий с причинением тяжких последствий)

 - 9 эпизодов по ч. 4 ст. 303 УК РФ (фальсификация результатов оперативно-розыскной деятельности в целях уголовного преследования лица, заведомо непричастного к совершению преступления).

 Вину Каняров не признал. Уже в суде на допросе заявил, что «всего лишь занимался бумажной работой - писал рапорты и брал объяснения», поэтому не был в курсе фальсификаций.

Во время судебного процесса часть оперативников изменила показания. Бормотов признал вину только в фальсификации. А Чернов полностью отказался признавать вину, заявив, что на всех людей, которые признаны потерпевшими от действий полицейских, оперативникам поступала информация о том, что они занимаются сбытом наркотиков. Следовательно, по его мнению, он с коллегами все делал законно и обоснованно. На вопрос адвоката и суда, почему тогда по эпизодам проходят одни и те же понятые*, Чернов ответил:  

— Вышел на улицу и встретил этих людей. 

— И что, так каждый раз выходили и встречали одни и тех же? 

— Да, каждый раз.

 

  * Например, в деле Асташкина закупщиком был Максим Крац, а понятыми выступили Сергей Кискин и Сергей Краснов. В деле Баранов закупщиком проходит Олег Убамасов, а понятыми — Максим Крац и Сергей Краснов. В деле Олега Покашлева закупщиком выступает Максим Крац, а понятыми — Сергей Руднев и Дмитрий Нагайцев. В деле Александра Юдина закупщик был Денис Борисов, а понятыми Антон Перевертайло и Ринат Нуруллов. В деле Сергея Юдина — закупщик Антон Серый, понятые — Сергей Краснов и П. Юртаев. В деле Ахрора Ташматова закупщиком выступает О.Марусин, а понятыми — Максим Крац и П. Юртаев. Эти же фамилии закупщиков и понятых фигурируют и делах других потерпевших по Самарскому делу.

 

ПОДСУДИМЫЕ ЗАКУПЩИКИ И ПОНЯТЫЕ

Что касается подставных закупщиков и понятых, то они и во время следствия, и в суде вину признали полностью. Практически все они сообщили одно и то же – понимали, что действуют незаконно, но согласились помочь оперативникам, поскольку боялись, что сами окажутся на месте людей, на которых фабриковались дела. Кроме того, полицейские «оплачивали» сообщникам услуги — в том числе, наркотиками.

 

А ЧТО ЖЕ КОЛЛЕГИ ПОДСУДИМЫХ ОПЕРАТИВНИКОВ?

В суде были допрошены следователи полиции Наталья Илюшкина, Ирина Гришина, Виктория Зыкова и Ольга Евдокимова, которые проводили расследования по «нарисованным» делам и предъявляли обвинения невиновным. Все они заверили, что если бы знали о сфальсифицированных коллегами доказательствах оперативно-розыскной деятельности, то прекратили бы уголовное преследование. На вопрос адвоката «Общественного вердикта» Эльдара Гароза: «Не вызывало ли вопросов то, что в этих уголовных делах проходили одни и те же понятые и закупщики», ответ был таким: «Вопросов не возникало».

Не возникало вопросов, почему в делах проходят одни и те же закупщики и понятые, и у Юлии Кормилкиной, которая работала старшим следователем, а впоследствии заместителем начальника отдела полиции. «Уголовно-процессуальным законодательством [это]не воспрещено, такая норма не прописана. Они [понятые и закупщики] были допрошены, предупреждались за дачу заведомо ложных показаний в соответствии с нормами УПК», - пояснила суду она.

Начальник обвиняемых полицейских Алексей Горбунов заявил, что если бы заметил в материалах признаки фальсификации, то само собой доложил бы об этом руководству. Но Горбунов ничего подобного не видел. Более того, он как начальник никогда не требовал от подчиненных повышенных показателей раскрытия преступлений по сбыту наркотиков. И вообще, по его словам, в их системе нет каких-либо требований и нормативов по раскрытию преступлений. «Работа сотрудников оценивалась по выявленным преступлениям. Чем больше выявил, тем больше молодец сотрудник», — объяснил Горбунов. При этом бывших подчиненных он охарактеризовал только с положительной стороны. И это несмотря на то, что самарцы, против которых его оперативники фабриковали дела, жаловались Горбунову на применение силы или на иные противоправные действия со стороны сотрудников. По этому поводу даже проводились проверки, но их результаты Горбунов так и не вспомнил.

Роман Лазарев, который работал начальником уголовного розыска отдела полиции №9, рассказал на суде, что не помнит, как оценивается работа сотрудников отделения по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. По его словам, он ставил только общие задачи, с подчиненными никуда не выезжал, но сомнений в их работе у него не было, ипочему его бывших коллег сейчас судят, он не знает. Евгений Радайкин, который был заместителем начальника отдела полиции №9, тоже сообщил суду, что никаких нормативов по количеству выявленных сотрудниками преступлений не было, как, в общем-то, и самих задач.

 

КАКИЕ СРОКИ ЗАПРОСИЛ ПРОКУРОР ДЛЯ ПОЛИЦЕЙСКИХ

Гособвинитель запросил для подсудимых полицейских реальное лишение свободы в исправительных колониях общего режима:

 — Сергею Храновскому - 6 лет 6 месяцев

 — Борису Чернову - 8 лет 6 месяцев

 — Павлу Бормотову - 8 лет 6 месяцев

 — Андрею Зленко - 7 лет

 — Александру Путятину - 6 лет

 — Динисламу Канярову - 7 лет 6 месяцев

 

КОММЕНТАРИИ ЮРИСТОВ «ОБЩЕСТВЕННОГО ВЕРДИКТА»

«Самарское дело уникально своей массовостью и масштабностью, я бы сказал — системностью. Это была не какая-то разовая акция, не один и не два случая. Множество эпизодов, большое количество участников, и все это продолжалось не один год, а длительное время. Поэтому, понятно, что оно не могло не вылиться в итоге в уголовное дело. Поражает лишь то, что ни следователи, ни прокуроры, ни судьи не обращали на это внимание. Система просто предпочитала закрывать глаза на то, что творится у них внутри. К чему такая позиция привела? Сотрудники потеряли над собой полностью контроль, почувствовали свою полную безнаказанность и перешли уже к другим действиям в виде зарабатывания на этих делах. И неизвестно, сколько бы еще людей могло пострадать», — отмечает руководитель юрпрактики фонда «Общественный вердикт» по правам человека Дмитрий Егошин.

 

«У меня сложилось такое впечатление, что судья, которая рассматривала Самарское дело в суде, сама периодически была в шоке от того, что происходит. Например, мы допрашивали следователей, которые оформляли уголовные дела на основе сфальсифицированных материалов. Их позиция – «мы ничего не знали». Тем не менее, при допросе в принципе было понятно, насколько вся вот эта вертикаль, начиная от обычного оперативного сотрудника и заканчивая, я думаю, что судом, — она полностью выстроена там… И ведь эта система работала и работала в каком-то смысле достаточно успешно, потому что люди осуждались, — добавляет адвокат «Общественного вердикта» Эльдар Гароз. — На примере Самарского дела мы фактически увидели, как происходит расследование наркотических дел. Всем занимаются оперативные сотрудники, то есть они фальсифицируют, они дальше дают указания следователям, и следователи уже просто играют роли таких формализаторов, которые оформляют всё то, что им скажет оперативный сотрудник».