Что будет, если зиму переименовать в лето? Максимум это означает, что вы переехали на проживание в Новую Зеландию или Южную Америку. Потому что там действительно летом холодно, а зимой тепло. Но если вы проведете переименование, не покидая пределов богоспасаемого отечества, то, скорее всего, не изменится ничего. Холод останется холодом, даже если его называть не февральским, а июльским. Однако когда краеугольным камнем реформы МВД стало переименование милиции в полицию, никого из зачинателей этого дела ничего не смутило.
Антон Орех , «Эхо Москвы», специально для информационно-аналитического бюллетеня Фонда «Общественный вердикт»
будет, если зиму переименовать в лето? Максимум это означает, что вы переехали на проживание в Новую Зеландию или Южную Америку. Потому что там действительно летом холодно, а зимой тепло. Но если вы проведете переименование, не покидая пределов богоспасаемого отечества, то, скорее всего, не изменится ничего. Холод останется холодом, даже если его называть не февральским, а июльским. Однако когда краеугольным камнем реформы МВД стало переименование милиции в полицию, никого из зачинателей этого дела ничего не смутило.
Слова, конечно, имеют магический смысл, а яхта поплывет так, как вы ее назовете, но это все-таки не аксиома. Например, сотрудников госавтоинспекции по-прежнему зовут «гаишниками», хотя названия «ГАИ» уже давно нет. Много ли сейчас таких, кто стал называть полицейских полицейскими? Я лично не знаю никого среди моих знакомых, кто в обиходе отказался бы от слова «менты» - в крайнем случае задействуется слово «полицаи». Наш народ меток на прозвища и уж если какой ярлычок пришпандорил - то не просто так.
Дмитрий Анатольевич, говоря про переименование милиции в полицию, подчеркивал, что делается это для того, чтобы разорвать негативный ассоциативный ряд. Но мы еще с детства знаем, что бьют по роже, а не по паспорту. Негативные эмоции вызывают люди в форме как таковые, а не их название. Однако и у ребрендинга должен быть практический смысл, который заключается в том, что надо сменить все вывески на полицейских участках, перекрасить все патрульные машины, перепечатать все бланки и переделать все документы. «Ксивы» и корочки тоже должны быть новыми. Поздравим людей, которые получили подряды на эту интересную работу, - ее надежно оплатят из государственных фондов.
Теперь о личных впечатлениях. Раньше при встрече с милиционером я, человек, слава богу, ни в чем не замешанный, ничего не воровавший и никого не обижавший, инстинктивно сжимался. Черт знает, что у милиционера на уме! Ожидаешь любой подлянки. Потому что милиционер стойко ассоциировался с источником опасности, с человеком, который может без причины остановить, начать вымогать деньги, предлагать дыхнуть в трубочку, сообщить, что ваше лицо знакомо ему по оперативным сводкам, и тому подобное. Как-то раз ко мне подошел постовой и поинтересовался, почему у меня такая странная походка. Хотя я шел, как всегда, привычной дорогой с работы домой, был трезвым, не утомленным, а асфальт под ногами был ровным и нескользким. Я ответил, что иду - как иду, обыкновенно. Потом он спросил у меня паспорт. Паспорта не было. Тогда он сообщил мне, что в Москве уже несколько лет действует особый паспортный режим и что без паспорта ходить запрещено. На что я ответил, что работаю в СМИ и, во-первых, отлично знаю, что никакого особого режима нет, а во-вторых, поинтересовался, насколько велико желание сержанта дальше вести со мной эту беседу. Сказав что-то нелицеприятное про прессу, сержант отстал. Но смысла в его действиях я так и не уловил. Со мной случилась вполне невинная вещь. Но спросите об их ощущениях у людей, кого стражи порядка били по пьяни, волокли в КПЗ как якобы нетрезвых или якобы нарушивших правила дорожного движения. Спросите тех, кого били дубинками на стадионах или зачищали на митингах.
И вот прошел год. Что, мы стали меньше бояться полицейских при встрече? Они стали добрее к митингующим? Они меньше колотят фанатов? Полицейский - все тот же мужчина среднего роста, с красным круглым лицом, маленькими глазками, толстыми щеками и взглядом гопника. Когда на одном из перекрестков я увидал полицейского в очках, да еще стройного и подтянутого, я даже притормозил. Что изменилось за год во внешнем облике стражей порядка? Ничего. Все те же, в такой же форме. Кстати, а форма у полицейских изменилась? Специально не стал уточнять и искать фотографии или новостные ссылки. Ведь обыватели тоже не ищут фото в Яндексе. У них образ полицейского - в голове. И этот образ не изменился.
Путин, кажется, сказал, что не стоит удивляться проблемам милиции, потому что в милиции работают такие же люди, как и в остальных местах. Это правда. Но это неправильно. Есть профессии, где «таких же» быть не должно. Врач должен быть профессионалом высшей категории - иначе люди на тот свет отправятся. Пожарные, летчики, полицейские - они должны быть лучшими людьми страны, потому что от них зависят здоровье и жизнь граждан. А насчет «таких же как все» - да: сними с этих круглолицых толстопузых полицаев форму и одень их в спортивный костюм - и вот тебе копия соседа по дому с образованием в «три класса и коридор». Одень в плавки и дай в руки пластмассовый стакан с пивом - вот тебе среднестатистический русский турист в Турции или Египте.
Впрочем, бывают нюансы. Когда у меня украли сумку, мои показания снимала госпожа в короткой юбке, с глубоким декольте, посреди грудей располагался массивный крест, на ногах были чулки-сеточки. Если бы она сидела рядом со мной в коридоре, я бы подумал, что эту девушку доставили сюда по итогам какого-то рейда за занятие запретной любовью. Но девушка сидела «по другую сторону» закона, вела опрос и стояла на страже моих интересов. Сумку, кстати, не нашли. Что характерно, я даже не надеялся. А вот моя родственница надеялась. Надеялась, что кто-то все-таки станет искать ее угнанную машину. Но «сотрудники» чуть ли не криком кричали! Мол, что вы пристали?! Где мы ее найдем?! Заберите заявление!
С машиной эпизод был еще до реформы. Тогда нам говорили, что есть преступность явная, вошедшая в статистику. А есть преступность латентная, в статистику не включенная. Есть «палочная система», когда, наоборот, какое-то количество преступников полагалось выявить, и мы безошибочно догадывались о приближении конца очередного календарного месяца, когда гаишники начинали останавливать все подряд машины, а патрульные на улицах - у всех подряд проверять документы. Вы можете сейчас уверенно сказать, что гаишные облавы ушли в прошлое? Что проверок документов теперь в массовом порядке нет? Можете ли вы сказать, что ДПСники перестали сидеть в засадах с выключенными фарами? Что они перестали вытворять такие же великолепные штуки, как недавно в центре Москвы, когда умельцы в погонах самолично заштриховали прерывистую линию, превратили ее в сплошную и хватали всех подряд на въезде в переулок, куда все по привычке (и по закону!) продолжали въезжать?
Самый ненавистный отряд полиции - это гаишники. В чем заключается их работа? По идее, в том, чтобы обеспечивать безопасность и разумную организацию дорожного движения. Предупреждать происшествия и нарушения, предотвращать их. У нас же смысл работы гаишника как раз и состоит в том, чтобы максимально скрытно дождаться момента нарушения, а затем «срубить» штраф. Либо спровоцировать это нарушение, как опять-таки недалеко от места моего обитания, где въезд во двор обозначен так хитро, что, если четко следовать разметке, ты будешь вынужден влетать в поворот боком, как Виталий Петров. А если заедешь плавно, без риска - тебе тут же впаяют штраф за то, что ты «срезал».
Отсюда вопрос вопросов: негативная репутация работников милиции/полиции - объективна? Таких - большинство? Ответы неприятны. Репутация - действительно объективна. А вот большинство или нет - сказать сложнее. Но зайдите в тот же Яндекс и задайте запросы типа «пьяный полицейский», «полицейский побил», «полицейский взятка» и тому подобное. Система выдаст кучу страниц в новостных разделах, в блогах - повсюду. А теперь задайте запросы с положительным смыслом - про подвиги, самоотверженность и так далее. Вы увидите, насколько второй перечень будет скромнее первого.
Хотя считать все правоохранительные органы поголовно бандой - неверно. Опять-таки из личного опыта. Соседи у меня - целая милицейская семья. За долгие годы соседства ничего плохого о них не скажу. Симпатичные ребята. На «мерседесах» не разъезжают, золото и хрусталь ящиками не закупают и других признаков коррумпированности не демонстрируют. На злодеев, одним словом, совсем не похожи.
А был неподалеку от нас случай, даже по федеральным каналам показывавшийся. Двух патрульных убили. Они пытались остановить вооруженных преступников - и погибли. Геройские ребята - нет вопросов! Но отношение к этому было, с одной стороны, как к чуду, удивительному эксклюзиву, а с другой стороны, немало было и вовсе циничных комментариев. Мол, они сами к кому-то приставали - а те просто защищались (защищались - с оружием?), или чуть ли не криминальные дружки ментов завалили. Не верят люди в то, что сотрудники могли погибнуть, защищая закон.
А когда несколько омоновцев во время беспорядков на Манежке буквально своими телами закрыли нескольких кавказских парней и не дали толпе их растерзать! Это было уже очевидным геройством. Вот только государство, которое так любит говорить про очернение, этих парней наградить забыло и вспомнило лишь спустя время, когда награждать доблестных омоновцев стали общественники.
Но еще раз приходится повторить: отрицательных примеров в разы больше. Поэтому переименование милиции в полицию сродни переименованию бегемота в гиппопотама. Или, как сказал один мой товарищ, «полиция, состоящая из милиционеров».
Какая может быть переаттестация, если одни оборотни в погонах аттестуют других? Единственным инструментом аттестации стало сокращение штатов. То есть была установка уволить такое-то количество человек - и дальше неизбежно приходилось отсеивать каких-то проштрафившихся. Либо неугодных. Либо не столь близких к начальству. Либо не задействованных в коррупционных схемах. Даже по логике: если мы в большинстве своем не доверяем правоохранителям, стало быть, большинство из них доверия не заслуживают. А увольняли пятую часть. Среди этой одной пятой каков процент негодных, а каков процент неугодных? А среди тех, кто остался, какой процент не замешанных ни во взятках, ни в торговле должностями и званиями?
Нургалиев объявил, что одержана победа на коррупцией в МВД, и после такого заявления к нему в принципе уже не может быть вопросов. Но статистика показывает, что ни преступность в стране не сократилась, ни число правонарушений среди сотрудников МВД не уменьшилось. Так кого же отчислили? И кто остался?
Конечно, статистика зачастую лукава. С работой полиции мы сталкиваемся не каждый день и не всегда на личном примере, а потому судим об этих людях по рассказам, по примерам, ощущениям. А цифры как будто и должны создать некую объективную картину. И этим цифрами как раз и жонглируют все кому не лень. И не случайно начальство из МВД уже приводит предварительную положительную статистку по итогам ребрендинга. Но чем эта «палочная» статистика отличается от аналогичной дореформенной? Почему эксперты, наоборот, утверждают, что по отдельным статьям борьба с преступностью ведется даже хуже, а правонарушений со стороны самих сотрудников стало чуть ли не больше? Да, таких случаев, как с майором Евсюковым, в новоиспеченной полиции не зафиксировано. Но нам что - радоваться теперь, что полицейские не расстреливают граждан как на сафари? Не спасли от преступников, зато сами не убили - и на том спасибо?
Думаю, что проблема, конечно, не только в самой полиции. И за год глобальных перемен ожидать было невозможно. Но какой срок нужен для реальных перемен и, главное, как их достичь, - никто толком не знает.
